Первого мая 1960 года советские люди, как обычно, праздновали Международный день солидарности трудящихся. По всему Союзу шли демонстрации, в Москве на Красной площади зрители с трепетом ждали, когда начнется военный парад. Никто и не подозревал, что в этот момент в небе над страной развернулись боевые действия, изменившие историю человечества.
Упущенная возможность
Холодная война чуть сбавила обороты. Советский лидер Никита Хрущев и американский президент Дуайт Эйзенхауэр встретились в Вашингтоне, началась подготовка к Парижскому международному саммиту. У людей в СССР и США появлялась вера в то, что мирное сосуществование действительно возможно.
Верили ли в это на авиабазе США в пакистанском Пешаваре, никто не знает. Зато известно, что Первомай капитан американских ВВС Фрэнсис Гэри Пауэрс собирался отметить, выполнив амбициозную задачу: беспрепятственно перелететь территорию СССР на разведывательном самолете Lockheed U-2 и спокойно приземлиться в Норвегии.
“Риск считался оправданным. Запланированный маршрут должен был завести нас глубже, чем мы когда-либо заходили в Россию, при этом предстояло пересечь важные цели, которые мы никогда раньше не фотографировали”, — вспоминал Пауэрс подготовку к своему 28-му полету.
Сначала все шло штатно. Самолеты-разведчики беспрепятственно летали над Союзом уже не один год. По разным данным, американцам за время совместной программы ЦРУ и ВВС удалось сфотографировать до 15 процентов советской территории. Самолетов, способных перехватить высотный U-2, у СССР не было, как и подходящих зенитно-ракетных комплексов. Все изменилось с появлением ЗРК С-75 “Двина”, о существовании и возможностях которого в Вашингтоне долгое время не знали.
В тот день советские радары в очередной раз засекли неопознанный объект. В воздух поднялся истребитель-перехватчик Су-9, но достать летевшего в сторону Свердловска Пауэрса оказалось крайне сложно. Летчик капитан Игорь Ментюков отступил, к делу подключилась ПВО.
Подвиг и трагедия
Из-за праздника 2-й дивизион 57-й зенитной ракетной бригады был не в полном составе. Обязанности командира исполнял майор Михаил Воронов. По его приказу около девяти часов утра ракета “Двины” поразила борт Пауэрса на высоте примерно 21 тысячи метров. Еще почти полчаса считалось, что самолет продолжает полет.
Из-за несогласованности между войсками в том же районе оказался МиГ-19 старшего лейтенанта Сергея Сафронова, который должен был сбить уже разваливающийся в воздухе U-2. На КП 4-го дивизиона из-за неисправности системы “свой-чужой” его спутали с противником и поразили с помощью той же С-75. Летчик погиб после катапультирования. Ответственного за это майора Шугаева уволили по служебному несоответствию.
Дождавшись падения до безопасной высоты, пилот катапультировался и приземлился в районе села Косулино Свердловской области. Продуманный план Пауэрса был пресечен сразу. Местные колхозники, увидев иностранца в шлеме и высотном комбинезоне, тут же схватили его и сообщили в соответствующие органы.
При обыске у летчика обнаружили иглу с ядом, замаскированную под доллар, которую ЦРУ рекомендовало использовать во избежание мучительных пыток. До сих пор неясно, обязан ли он был совершить самоубийство. Также при катапультировании полагалось активировать самоуничтожение самолета, нажав на тумблер взрывчатки. Но Пауэрс не сделал и этого — якобы не дотянулся.
Продуманный ход
Сообщать о случившемся Москва не торопилась: ждали реакции Вашингтона. Там объявили о падении гражданского самолета, выполнявшего метеорологическую миссию в Турции. Несколько дней спустя НАСА выпустило пресс-релиз, где причиной крушения назвали кислородное голодание летчика. Для большей убедительности журналистам показали U-2 с опознавательными знаками агентства и вымышленным серийным номером.
Ложь США изобличил Хрущев: с трибуны Верховного Совета объявил, что военные СССР не только сбили самолет-разведчик, но и пленили пилота. Потепление в отношениях сверхдержав сорвалось. В Париже генсек публично потребовал от Эйзенхауэра извинений, но тот лишь выразил сожаление. Кремль отозвал приглашение президента в Москву. К слову, Пакистан позднее попросил прощения за содействие американцам.
Барбара Пауэрс долго не могла прийти в себя после того, как сотрудник ЦРУ сообщил, что ее супруг — не гражданский метеоролог, а тайный участник шпионской программы и теперь томится в советской тюрьме. В Лэнгли опасались, что информация о пошатнувшемся психическом здоровье Барбары просочится в прессу, дойдет до Пауэрса и он раскроет все секреты. Чтобы избежать этого, жену летчика временно положили в психиатрическую лечебницу.
Как отмечал сын пилота Фрэнсис Гэри Пауэрс — младший, вопреки слухам, во Владимирском централе к его отцу вообще не применяли никакого физического насилия. В свободное время пленник ткал ковры, делал записи в дневнике, читал письма родственников и отвечал на них.
На допросах он продолжал следовать инструктажу — говорил о задачах миссии, но молчал о характеристиках самолета.
“Он сотрудничал с ними, когда мог или был вынужден, потому что это придавало его словам достоверность”, — рассказывал Пауэрс-младший.
На Лубянке от летчика многого и не ждали. U-2 после подбития хорошо сохранился вместе с ценным фото- и радиооборудованием, что в дальнейшем способствовало развитию советских технологий. Сам фюзеляж некоторое время выставляли в Парке имени Горького на обозрение желающим.
Неприятное возвращение
На суде в Колонном зале Дома союзов присутствовали родители Пауэрса и американские адвокаты от ЦРУ. Впрочем, повлиять на приговор не получилось. Летчик, признав вину и попросив прощения у советского народа, получил десять лет лишения свободы. Однако долго сидеть ему не пришлось.
В феврале 1962 года на мосту Глинике между Западной и Восточной Германией, также известном как “Шпионский мост”, его обменяли на советского разведчика Рудольфа Абеля, арестованного в США в 1957-м.
В отличие от Абеля, Пауэрса дома встретили прохладно. Снова допрашивали — уже свои. Дошло даже до проверки на полиграфе. После выступления летчика в советском суде пресса, которая раньше делала из него типичного американского героя, также с подачи ЦРУ начала всячески топить его репутацию.
“Он перебежал. Он посадил самолет в целости. Его видели в баре пьющим русскую водку вскоре после этого”, — вспоминал статьи об отце Пауэрс-младший.
Летчик был расстроен, что коллеги из Лэнгли не позволили ему вернуться на службу и не помогли восстановить доброе имя. Он продолжил карьеру как испытатель в компании Lockheed, откуда был уволен после того, как ЦРУ не понравились черновики его книги о событиях 1960-го. Пауэрсу пришлось стать пилотом вертолета телекомпании KNBC, на котором ему суждено было разбиться в 1977 году.
Лишь спустя 20 лет после смерти Пауэрса власти США полностью его реабилитировали, опубликовав архивные дела. Только тогда семье вручили присужденную ему медаль “За храбрость”.
Подвиг советских воинов был отмечен сразу. Четырнадцать военнослужащих наградили медалями “За отвагу” и “За боевые заслуги”. Еще четырех офицеров — орденом Красной Звезды. Не забыли и старшего лейтенанта Сафронова: как и майор Воронов, он получил орден Красного Замени, но только посмертно.
