Стремительное наступление противника, паническое бегство и брошенные на произвол союзники — подобных поражений в истории США было немного, и этот провал до сих пор остается самым крупным. Что заставило Белый дом просить помощи у Кремля — в материале РИА Новости.
Плохие воспоминания
“В тот день, когда последний вертолет покинул крышу американского посольства, у меня осталось лишь чувство опустошенности”, — вспоминал бывший госсекретарь США Генри Киссинджер о событиях 30 апреля 1975 года.
Танковые колонны Вьетнамской народной армии (ВНА) шли на Сайгон — столицу и последний оплот “контрреволюционного” Юга. Остановить их было уже невозможно, это понимали все. Белый дом еще в марте решил вывезти из страны 5000 граждан США и обеспечить комфортные условия коридора для союзной южновьетнамской верхушки.
Вместе с тем и вьетнамцы, опасавшиеся приближения коммунистов, искали любые способы уехать вместе с американскими партнерами. В последние дни Сайгона около десяти тысяч жителей Южного Вьетнама буквально штурмовали диппредставительство США и другие точки эвакуации под грохот артиллерии на окраинах города.
Порядок на земле обеспечивали американские военные и сотрудники ЦРУ. Вертолеты один за другим забирали людей и высаживали на американских авианосцах 76-й оперативной группы ВМС, стоявших на рейде в Южно-Китайском море. Эвакуировать всех желающих оказалось невозможно. В приоритете были американские граждане. Вьетнамцев буквально отталкивали в сторону прикладами винтовок, обещая, что обязательно их вывезут, но потом. Подобные слова звучали вплоть до взлета последнего судна.
“Панические крики вьетнамцев по рации ЦРУ в последний день до сих пор терзают мою совесть”, — писал много лет спустя бывший оперативник в Сайгоне Фрэнк Снепп.
Отряд морской пехоты США под командованием майора Джеймса Кина до последнего оборонял посольство от обезумевшей толпы, прорывавшейся внутрь здания. Военные, которые оставались единственными американцами в Сайгоне, забаррикадировали двери и заблокировали лифты, но это не помогло.
В отчете Кина фиксируется, что около семи утра, когда морпехи уже были на крыше, прозвучали звуки выстрелов. Вчерашние союзники, буквально в слезах просившие о помощи, стали теперь лишним балластом.
Добрая услуга
В рамках операции “Порывистый ветер” 29-30 апреля из Вьетнама на корабли ВМС США было доставлено 1737 американцев и 5595 вьетнамцев. Всего же за несколько недель эвакуировали 57 тысяч человек.
Спасательная операция превратилась в чрезвычайное бегство лишь в последние два дня. До этого все шло более планомерно. К слову, американцы даже не вспоминают, что жизни их сограждан в те дни были спасены благодаря Советскому Союзу.
США опасались, что войска Демократической Республики Вьетнам (ДРВ) будут обстреливать точки эвакуации. Однако договариваться напрямую с Ханоем не стали, поскольку единственным надежным гарантом могла выступить только Москва.
Через советского посла в США Анатолия Добрынина на стол генсеку Леониду Брежневу легло личное послание президента Джеральда Форда. Активную роль в переговорах играл Киссинджер, который в то же время старался не допустить, чтобы Белый дом в глазах мирового сообщества выглядел просящим помощи у Кремля.
Официальные же формулировки говорили сами за себя.
“Мы настоятельно просим советское правительство использовать свои добрые услуги, чтобы содействовать временному прекращению военных действий”, — обращался Вашингтон к Москве.
В Кремле посчитали, что лучший вариант — дать американцам уйти. Белый дом, в свою очередь, пообещал не обострять ситуацию. Москва же заверила, что Ханой срывать эвакуацию не будет, если его не станут провоцировать.
Однако 28 апреля артиллерия Севера обстреляла аэродром Таншоннят, повредив взлетно-посадочную полосу и убив двух американских морпехов. Это были последние американцы, погибшие во Вьетнаме.
Руководству ДРВ не понравилось, что власти Юга внезапно захотели переговоров. Ситуация выглядела как попытка добиться отказа от штурма города, отсрочить капитуляцию, затянуть переговоры и вывезти из страны побольше вьетнамцев. Ханой потребовал роспуска проамериканского правительства, но был проигнорирован.
Главное — деньги
Впрочем, судьба Южного Вьетнама была предрешена еще двумя годами ранее в Париже, когда американцы подписали соглашение с ДРВ о прекращении огня и выводе своих войск из страны. Помогать союзнику Вашингтон продолжил, однако после нефтяного кризиса и скачка инфляции поставки оружия и боеприпасов в необходимом количестве стали слишком обременительны для американского бюджета. Постепенно все свернулось до минимума.
“Без надлежащей поддержки Вооруженные силы Республики Вьетнам, может быть, проиграют. Не на следующей неделе и не в следующем месяце, но в течение года проиграют”, — писал в августе 1974 года ответственный за поставки генерал-майор Джон Мюррей.
Киссинджер не хотел поражения союзника, понимая, что это не пройдет без последствий для самих Штатов. Накануне взятия Сайгона он безуспешно требовал от конгресса 700 миллионов долларов на поддержку южновьетнамских сил. Все, что ему оставалось, — не допустить пленения американцев во Вьетнаме.
“Соединенные Штаты не сдержали слова. Можно ли в наши дни верить слову американца?” — говорил в прощальной речи накануне капитуляции предпоследний президент Южного Вьетнама Нгуен Ван Тхьеу.
Тем временем в США едва ли не в прямом эфире смотрели по телевизору, как толпы людей сбрасывают с авианосцев в воду вертолет, чтобы освободить площадку для прибытия бортов с новыми эвакуированными. Это в памяти американцев осталось надолго.
Падение Сайгона, который вскоре переименовали в честь первого лидера ДРВ в Хошимин, впечатлило и самого Киссинджера. Якобы он даже хотел вернуть Нобелевскую премию мира, полученную за Парижские переговоры. В карьере “американского Меттерниха” это стало главным поражением, своей вины в котором он так и не признал.
